Говорят, что другого человека лучше знает не тот, кто знает его больше, а тот, кто знает его пусть совсем мало суммарно, но на протяжении большего времени, т.е. дольше. Так, более продолжительное время наблюдения за эволюцией вычислительных систем, закономерно ставшей впоследствии эволюцией информационных технологий, позволяет лучше видеть макрофакторы, направляющие её развитие. И, как мне представляется, это не бурное развитие микроэлектроники, не закон Мура, не кибернетика и даже не размещение почти всех мировых мощностей производства компьютерного оборудования в Юго-Восточной Азии. Чтобы быть более точным, скажу, что, конечно же, все перечисленные факторы чрезвычайно важны и влиятельны, но все же не они
играют главную роль в определении будущего отрасли. Главное — это сами люди, их устремления и привычки. Именно эти наши «хотелки» и ленности и определяют траекторию развития ИТ. Для меня это очень похоже на реку, которая ищет своё русло по пути наименьших затрат и наибольшего выигрыша. Но не столько в экономической плоскости — она вторична, сколько в психологической.
Сейчас регулярно заостряют внимание на том, что последние несколько десятилетий прогресс человечества происходит практически только в сфере ИТ. В принципе, с этим можно согласиться, отдав, однако, должное достижениям в генетике и биохимии. Но, да, именно информационные технологии оказывают на нас наибольшее влияние, наиболее заметно меняют окружающий нас мир и наш образ жизни. И именно в них в наибольшей степени отражаются тенденции развития самого человеческого общества.
Однако, как это часто бывает, ложное понимание сути происходящих процессов, поверхностный взгляд на их результаты не позволяют целостное логическое понимание явления и, как следствие — достаточно достоверное прогнозирование обозримого будущего.
Существует распространенный и весьма устойчивый миф о том, что научные открытия являются движителями так называемого научно-технического прогресса. Однако это не так. Действительными, реальными его движителями являются технологические разработки. Именно эти «технологические прорывы» и порождают т.н. научно-технические революции, которые в действительности оказываются социальными и определяют такие положения как уровень жизни, расширение наших возможностей и т.д.
В качестве примера. Достоверно известно, что древние инки знали колесо — найдено некоторое количество предположительно детских игрушек на колесиках, чтобы их можно было тянуть за собой на веревочке. Но также вполне достоверно известно, что инки колесо не использовали в своей основной хозяйственной деятельности — не найдено никаких следов телег, тачек и чего-то подобного. Это говорит о том, что такое важнейшее научное открытие не нашло своего технологического воплощения, без чего оно осталось лишь детской игрушкой.
Или вот. Кто из вас, например, сможет сказать, за что и кому последнее время давали Нобелевскую премию в области медицины, физики, химии? А ведь она присуждается за достойнейшие открытия в фундаментальных науках, которые уже успели пройти испытание временем на актуальность и важность для человечества. Так все-таки, сможете вспомнить кого-нибудь за последние пару лет?
Теперь с другой стороны, какие научно-технические достижения у вас ассоциируются с именами Генри Форда или Стива Джобса, которые на самом деле не сделали ни одного научного открытия? Ведь ни тот, ни другой не изобретали и не открывали конвейера или графического интерфейса и тачпада.
Ответы на эти вопросы очевидны — мы с вами имеем дело не с самими открытиями и изобретениями, а лишь с их технологической реализацией, которая непосредственно и принесла нам некую условную пользу. Можно только пытаться вообразить, сколько действительно стоящих открытий так и не дошли до этапа технологического внедрения и потому остались неоцененными.
Обязательным возражением тут должно быть корректное уточнение, что все это не касается профессионалов, работающих в соответствующей отрасли, например, ИТ. И здесь мы опять натыкаемся на ничем не подкрепленный и необоснованный миф-стереотип, поскольку к таким профессионалам ничтоже сумняшеся относим и себя. А ведь нас так много, и мы такие востребованные нынче.
Но ведь никто из нас по-настоящему не разрабатывает операционные системы или процессоры, не так ли? А вот наши предшественники в белых халатах, обслуживавшие ЕСки и СМки, время от времени «правили» код их ОС и «оптимизировали» микрокод процессорных и контроллерных плат вычислительных машин.
В массе своей мы являемся частью технологического цикла, такого конвейера, и выполняем роли в соответствии с заранее разработанной (в основном не нами) технологической картой. Правда, в последнее время, заметную долю и этих забот оттягивают на себя такие технологические новшества как облачные технологии.
Плохо ли это? Нет, конечно. Не плохо и не хорошо. Закономерно.
И к тому же просто, если рассматривать историю развития ИТ не как регулярное удвоение числа транзисторов на той же площади, а как непрерывный тренд к снижению зависимости ИТ от ИТ-персонала.
И действительно, практически все социально значимые достижения т.н. «технического прогресса» относятся к технологиям, которые дают возможность минимизировать участие в процессе человека как количественно, так и качественно. И «образцово-передовая» компьютерная индустрия не исключение — поинтересуйтесь, сколько приходилось «белых халатов» на одного действительного пользователя-потребителя информации и сколько сейчас в таких сервисах как Google, Facebook, Amazon.
Причем наиболее важным тут является не экономический, а организационный аспект. Он позволяет потребителю высвободиться от «диктата» сервисников и сопровождения ими каждого его шага, а владельцу сервиса или сервисодержателю — от необходимости наема на работу чрезмерно дорогих «универсальных» специалистов.
Уже упомянутый конвейер позволил в свое время Генри Форду не только унифицировать и стандартизовать производственный процесс, но, прежде всего, использовать менее «универсальный» и грамотный персонал, который мог разбираться лишь в одном конкретном небольшом этапе производства. Тогда как до этого каждый экземпляр автомобиля требовал присутствия чуть ли не архитектора системы.
Или современное медицинское обслуживание. Оно основано на технологии взаимодействия большого количества весьма узких специалистов, результаты работы которых впоследствии сводятся в единую блок-схему постановки диагноза и такую же блок-схему лечения. Причем, что важно, никто из этих специалистов не обязан понимать всю логику построения и работы таких схем, но обязан действовать исключительно в рамках этой заданной технологической карты. А вот уникальные врачи-универсалы-энциклопедисты встречаются все реже, хотя, по правде, их и раньше было немного, зато действительно качественное медобслуживание, пусть и «картированное», становится намного доступнее и без сопутствующей лотереи. И, кстати, практические результаты впечатляют.
Аналогично и с информационными технологиями. Разделение ролей с последующей узкой специализацией персонала стало основой построения ИТ нулевых годов нашего столетия. Но, поскольку, как мы выяснили, компьютерная отрасль является наиболее инновационной и «двигающей прогресс», она не могла не пойти дальше. Персонал из участвующего в процессах технологической карты постепенно превращается в персонал, обслуживающий эту самую технологическую карту, которая уже в состоянии действовать более-менее самостоятельно.
Такую эволюцию производственных отношений я предлагаю называть смещением «точки компетенции». Когда-то, во времена тех же ЕСок она присутствовала возле каждой ЭВМ, причем была для каждой ЭВМ уникальной, неповторимой. Впоследствии с некоей унификацией аппаратных узлов компьютеров и базовых программных компонентов она по-прежнему требовалась для каждой системы, но уже не в том объеме, а главное, стала не уникальной. Последующее экспоненциальное развитие сложности как аппаратных, так и программных компонентов ИТ последовательно оттеснял эту «точку компетенции» сначала из небольших, а впоследствии и крупных предприятий в компании-интеграторы, а затем и на уровень самих вендоров-поставщиков оборудования и ПО.
Уровень сложности и объемы знаний и технических навыков, необходимых для построения современного центра обработки данных, мультивендорных сервисов, обеспечения необходимого уровня доступности и надежности информационных сервисов предприятия стали практически недостижимыми не только для локального персонала предприятия, но и для большинства интеграторов, которые по большей части стали занимать узконишевые специализации.
Но, ясное дело, крупнейшие мировые поставщики не могут прийти на каждое предприятие с непосредственным обеспечением непрерывного технического обслуживания информационных систем заказчиков. Именно для разрешения этой, на первый взгляд, проблемной ситуации, когда верхи в принципе не могут везде, а низы уже просто не могут, и были предложены наиболее трендовые ИТ-технологии последнего времени.
Все современные «прорывные» ИТ-технологии — облачные инфраструктуры, программно определяемые сети и хранилища, конвергентные системы и системы управления неструктурированными данными по сути являются разновидностью технологий виртуализации, в данном случае виртуализации технической компетенции.
Фактически, большая часть должностных действий ИТ-персонала, осуществлявшаяся в соответствии с предразработанными вендорами технологическими картами была переведена на автоматизированную программную основу, сложные программные комплексы получили возможность к минимальному «самотюнингу» в рамках нескольких наиболее распространенных сценариев. Технологии частных и, в особенности, публичных облаков в сочетании со стандартной вендорской поддержкой практически полностью исключили необходимость в инженерном персонале на стороне потребителя. Специфические знания, связанные с особенностями работы оборудования или ПО того или иного производителя и составлявшие львиную долю той самой компетенции, благодаря таким «виртуализационным» технологиям оказываются все менее востребованными и постепенно нивелируются.
На самом деле такое преображение служебных обязанностей ИТ-персонала — естественный процесс, который призван выправить возникшую около 30 лет назад ситуацию с навязыванием нам необходимости унификации систем при параллельной их дороговизне и недружественности.
А что же атишники? Идти переучиваться на парикмахеров? Нет, но переучиваться. Переучиваться на выполнение нестереотипной, творческой работы, коей в ИТ-сфере более, чем достаточно. Подбор, проектирование, внедрение и тюнинг действительно нужных сервисных инструментов для основного бизнеса, обеспечение организационной составляющей безопасности ИТ-предприятия, организация более тесной и отзывчивой связи бизнес-процессов предприятия с ИТ инструментарием и т.д. Креативных задач хватит на всех. Конечно описанное выше только наступает, хотя и очень быстрой поступью. И в наших, отечественных условиях эта поступь будет несколько медленнее. И конечно не везде. Хотя нет, везде. Но позже. Хотя, не факт.
Но что же нам дает эта очередная «технологическая революция» в сухом остатке? Айтишникам — свободу от отверток, заскорузлых командных строк и ручного багчекинга и багфиксинга (почему-то вспоминается закат солнца вручную), возможность заниматься именно информационными, а не ремонтно-поисковыми технологиями. Пользователям — свободу от прокрустова ложа Админских разрешений и навязанностей, возможность выбирать по собственному вкусу чем, как, где и когда пользоваться для выполнения нужного дела.
Такая вот довольно идиллическая картинка получается. А что же все-таки насчет оборудования и ПО? Оно же по-прежнему необходимо и по-прежнему нуждается в обслуживании и сопровождении тем или иным образом силами действительно квалифицированного персонала. Совершенно точно так. Нуждается. Но, как мы уже выяснили та самая «точка компетенции» в такой парадигме располагается в поле вендора-поставщика технологии.
И тут наиболее важной и ответственной для предприятия становится задача выбора поставщика, поскольку зависимость от его компетенции, порядочности, ответственности и реальной способности локальной доставки необходимого обслуживания делает такой выбор критическим для бизнеса. Что пока еще виртуализировать не удалось.
