Вчера Комитет по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности Верховной рады Украины решил поддержать законопроект 3719 (Проект Закону про внесення змін до Кримінального процесуального кодексу України щодо окремих питань слідчих дій з метою забезпечення додаткових гарантій законності при їх проведенні) и вынести его на первое чтение. Об этом сообщает Яника Мерило, сооснователь Украинской ассоциации венчурного капитала и прямых инвестиций (UVCA), и советник министра инфраструктуры Украины. По ее словам, это очень важный законопроект как для защиты ИТ-бизнеса, так и для страны в целом.

Инициаторами законопроекта стали нардепы Антон Геращенко, Владислав Голуб, Александр Данченко, Роман Семенуха, Алексей Порошенко, Ирина Фриз и несколько других.

Как указывается в пояснительной записке: «Несмотря на изменения, внесенные в Уголовный процессуальный кодекс Украины Законом № 191-VIII, правоохранительными органами продолжается изъятие компьютерной техники, серверов, носителей информации. Указанные изменения в УПК касались порядка проведения такого процессуального действия, как временный доступ к вещам. В то же время в УПК отсутствуют нормы, которые бы служили предохранителем от злоупотреблений следственных и прокуроров при проведении такого следственного действия, как обыск. В результате мы имеем пять ключевых потребностей, которые требуют немедленного законодательного регулирования: безосновательные обыски; безосновательное изъятие электронных информационных систем и их частей; несоответствие объема изъятого имущества целью обыска и потребностям досудебного расследования; чрезмерное применение спецмероприятий при обысках; недопущение адвокатов во время обыска».

Для обеспечения дополнительных гарантий законности при проведении отдельных следственных действий проектом Закона предлагается:

• запретить временное изъятие электронных информационных систем. Следователи должны будут осуществлять копирование информации, а не удаление техники;
• разрешить применение спецподразделений при проведении обысков у субъектов хозяйствования исключительно на основании постановления следственного судьи и только по тяжким и особо тяжким преступлениям;
• доступ адвоката к процессу обыска на любом его этапе;
• обыск разрешен только как исключительная следственное действие, когда невозможно получить информацию другим способом;
• указание в ходатайстве обязательной аргументации необходимости обыска и детального описания предметов и лиц, которых планируется найти.

Вместе с тем, ряд юристов и предпринимателей усомнились в важности и полезности нового закона. В частности, Олег Пелещак отметил, что норма о том, что «адвокат имеет право присутствовать при всем процессе проверок и обысков» не сильно отличается от нынешних положений закона, ведь адвокат и сейчас имеет такое право. Более оптимально было бы ввести уголовную статью для правоохранителей «Отказ адвокату в доступе к процессуальным действиям» и «Неинформирование адвоката о процессуальных действиях».

Кроме того, вызывает сомнения статья «о запрете изъятия серверов, если информацию можно скопировать». Ведь следователи могут просто заявить, что они не могут скопировать информацию, потому что она якобы зашифрована, или ее объем настолько большой, что им некуда копировать. И все это закончится стандартной конфискацией.
Более правильно было бы приравнять серверы и маршрутизаторы к объектам инфраструктуры с полным запретом на изъятие, блокирование и даже отключение. Об этом, в частности, говорил и Максим Агеев, руководитель De Novo: «В ИТ-компаниях сервер — фактически средство производства, это как станки на заводе или турбины на гидроэлектростанции. Ведь никто не конфискует турбины, если предприятие нарушает законодательство, недоплачивает налоги».

Александр Ольшанский, глава компании Internet Invest, заявил, что не верит в эффективность будущего закона, потому что в нормах старого закона тоже было прописано, что информацию можно копировать и что не обязательно изымать оборудование при обысках. Тем не менее, почти все обыски заканчиваются конфискацией. Факты говорят о том, что судьи — «в доле». И эту проблему новым законом не решить, здесь нужен только мощный гражданский прессинг.

Кроме того, Олег Пелещак не уверен, что сработает правовая норма о том, что нельзя использовать спецсредства, если нет прямой угрозы терроризма, и что обыск разрешен только как исключительная следственное действие, когда невозможно получить информацию другим способом. Силовые органы могут сочинить совершенно надуманные причины, почему они подозревают компанию в терроризме. Здесь можно провести аналогию с ГАИ — хотя есть исчерпывающий перечень причин для остановки, однако патрульный может оставить машину для проверки документов или из-за «подозрения угона».

С его точки зрения, более правильно было бы заменить пункт «угрозу терроризма» на «предотвращение прямых действий, направленных на совершение террористического акта», с полной компенсацией всех убытков и упущенной выгоды в случае, если впоследствии факт такого предотвращения не будет доказан в суде.

Татьяна Попова, заместитель главы правления ИнАУ, также уверена, что необходимо предусмотреть наказание для тех представителей силовых органов, которые проводят подобные обыски с конфискацией. Как только кто-то из них лишится должности или заплатит за убытки, причиненные бизнесу во время обыска — такие действия со стороны силовых органов прекратятся. Но пока есть безнаказанность — никаких положительных изменений ожидать не стоит.